Речь пойдет о русском языке, об одной-единственной приставке «без» («бес»). Чем больше я занимаюсь русской грамматикой и правописанием, тем более уверяюсь в том, что большевистская реформа в области языка была проведена только из-за этой приставки.
Поясню. В мире идет борьба добра со злом. Зло олицетворяет враг нашего спасения - диавол, попросту говоря, бес. Нечистую силу словом на букву «ч» в России не называли. Это сейчас все фильмы, все передачи слово это буквально заляпывает. Но вернемся к приставке. Слово, означающее беса, не было приставкой «бес», оно писалось совсем иначе - с ятем и с буквой ер (твердый знак, Ъ). Этим слово в прямом смысле заклеймено. «Ять» своим крестиком и твердый знак означали врага рода человеческого. В революции зло победило, а победив, стало искоренять себя из народного сознания, будто его и нет. Тут-то и понадобилась реформа. Придумали, что «ер» съедает много бумаги, а «ять» тяжело для употребления.
Долгие годы прошли при новом написании слов, вроде и привыкли. Но давайте не будем беспамятны, хотя стали безпамятны. Приставка же была «без». Не было же беспризорников, были безпризорники, а беспризорники - это красные дьяволята.
По словарю Даля в сравнении с современными словарями и нынешними нормами написания проследим нравственное значение и смысл нового написания. Постараемся не быть бесподобными, писалось же безподобные. Бес-совестный - это что? Бес с совестью? Да откуда, помилуйте, у него совесть? Писалось: безсовестный. Бес-смысленный - тут он четко внушает, что живет со смыслом, а не безсмысленно. Также бес-словесный - надо без-словесный. Бесправный - надо без-правный. Бес-полезный - надо без-полезный. Какой же бес полезный?
Много ли мы слов вспомнили с этой приставкой, а уже в подсознание вошло, что бес и полезный, и со смыслом, и с совестью. А дальше? Дальше: бес-путный, то есть путный, путевый; бес-приютный - а как же, особенно в языке нашел приют. А вот из области религии: бес-приходный, то есть, получается, имеющий приход, в смысле и в человеческом - приход, и в денежном - приход-расход. Бес-поповщина - это вообще за гранью понимания. Конечно, надо писать безпоповщина. Как и писали. Бес-сознательный. Конечно, кто его сознательней? Было бы и надо: без-сознательный. А вот шедевр: бессолнечный. Бес, конечно, семейный. Бес, конечно, сильный. А из нас кто-то и бессемейный и бессильный. Надо писать: безсемейньй и безсильный.
Правда, Бог шельму метит, надо оставить написание таких слов, как бесхвостый, бессмертный, беспредельный, бескорыстный.
Вопрос с приставкой - вопрос не русского языка, а русской жизни. Заклейменный крестом великой буквы ять бес увековечен в большевистском гимне «Вставай, проклятьем заклейменный» - это о нем. В одном из рассказов Василия Белова уполномоченный по делам коллективизации Бессонов расписывается первыми тремя буквами фамилии. Таких Бессоновых хватает и поныне. Разве случайно демократы, захватившие власть и без конца клеймящие большевиков, вовсе не хотят отказываться от большевистского наследия. А ведь язык - это главное богатство нации. Не золото, не нефть, не курс доллара определяют нравственное состояние общества, а именно язык. Пока же в языке влияние бесов безпредельно. И надо этому положить предел. Иначе, уверен, нечистота и зараженность бесовщиной русского языка, а значит, и русской жизни будет продолжаться.
Вразумление
Мы знаем, что чудеса нужны маловерам, православный верует во Христа и в жизнь вечную независимо от обстоятельств жизни. Отец Геннадий, который уже давно возглавляет великорецкий крестный ход, всегда предупреждает от искушений и соблазнов. Два пути, на которые увлекает нас лукавый: один — гордыня, другой — уныние. Гордыня — от разного рода видений. «Тебе чего-то кажется, пусть ангел блистающий явится, говори: ты не ко мне, кто я такой, чтоб удостоиться посещений небесных посланников. Или уныние бывает: молится человек, в церковь ходит, а сам все впадает во грехи, и не просто впадает, а видит, что грехов все больше и больше. Тут бы ему понять, что это же хорошо, то, что он видит в себе все больше грехов, но как раз тут подскакивает бес и нашептывает: вот видишь, какой ты грешный, молиться тебе безполезно, да и зачем молиться, смотри — все кругом без молитвы живут, и хоть бы что. Успеешь еще в церковь, жизнь долгая, и так далее. Уныние переходит в отчаяние, отчаяние в безразличие, а тут деньги вдруг, женщины — и... пошло-поехало».
«Меня одна старушка вразумила, — рассказывал о.Геннадий. — Я молодой был, на весь город одна церковь. Был какой-то праздник, архиерейская служба. Народу битком. Началось каждение. Народ отхлынул от одной стены, нас к другой стене прижало. Слышу, кто-то пищит, думаю, задавили кого. Согнулся, разглядел — старушонка крохотная, ее совсем притиснули, она пищит: «Ой хорошо, ой еще подавите, ой, хоть еще один грех выдавите».
Владимир КРУПИН, писатель
|
;
