Материнская молитва
Этот случай перед Днем Победы рассказала мне алтарница Нина из Петропавловской церкви города Самары. Каждое утро она едет на службу из пригородного поселка Управленческий. Вот и на Вербное Воскресенье она ехала на автобусе в храм. Рядом с ней сел старичок Николай, он ехал на праздничную службу в Покровский собор. Разговорились. И вот, что он ей со слезами на глазах рассказал:
- Было это в войну. Сидели мы в блиндаже - человек десять. И вот, к нам неожиданно спускается женщина. Я только силуэт ее рассмотрел, а лица почти и не видел. Спустилась к нам и нескольким солдатам дала что-то съесть. Они сразу послушно съели то, что она им дала, даже не спросив, кто она, откуда, как оказалась в нашем блиндаже… А мы трое спросили женщину: а нам почему ничего не дала съесть? “За вас матери молятся”, - был ее странный ответ. С этими словами она вышла из блиндажа. А вскоре те, кому она дала что-то съесть, погибли. Мы же трое остались в живых, прошли всю войну. Когда я приехал домой с фронта, то сразу спросил у матери, молилась ли она за меня. “Да, - ответила она, - я за тебя очень горячо молилась. Все ночи на коленях простаивала возле иконы”. Так мы с ней поняли, что спускалась к нам в блиндаж святая великомученица Варвара. Она причастила перед смертью тех семерых солдат…
Обет
Родственница мне рассказала про свою подругу, О., которой уже 27 лет, а все замуж никак не выйдет. Красавица, образованная, творческая, а - никак. Просит она, чтобы за нее верующие помолились.
- Она сама-то верующая? - спрашиваю я.
- Верующая, конечно, но только в церковь не ходит…
- Ладно, - говорю, - помолюсь как умею. Только ты сначала ей вот что скажи: пусть она даст Богу такой обет. Если Бог ей пошлет мужа, то чтобы она никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не совершала этого страшного греха - аборта. Ладно?
- Хорошо, скажу.
Встретились мы с родственницей через несколько дней.
- Ну как, дала твоя О. обет?
- Нет, не дала, - отвечает смущенно. - Я ей все рассказала и твои слова передала. А она и говорит в ответ: “Это ведь так серьезно! Я не могу Бога обманывать. И уж если дам такой обет, то…” В общем, к такому обещанию она пока не готова.
А ведь обет предлагался о том лишь, чтобы не убивать во чреве собственных детей! Но и этого для современной культурной молодой женщины оказалось слишком много…
Стоит ли удивляться, что, как в песне Окуджавы, “девочка плачет - жениха все нет”? Господь слишком нас любит, чтобы давать нам то, что обернется для нас же непоправимой бедой. А на нет - и суда нет.
Учители и ученики
Всегда удивлялся глазам воцерковленных старушек. Тех, которые, как солдатики, стоят в церкви изо дня в день десятилетиями. На которых в России до сих пор держалась вера Православная. Которые - за-кваска нашей жизни. Глаза у них ясные, пронзительные, трезвые. Взгляд их какой-то законченный, “созрелый”. Видят и разумеют они все главное, “небесное в земном”. Невольно сравниваешь эти глаза с тем, что видишь обычно. И невольно же вспоминаются портреты, фотографии известных людей, в особенности “учителей жизни”, гуманистов всех мастей. Взгляд их глаз на фотографиях всегда глубок, задумчив, но как-то размыт. Зерно еще не созрело до конца… Отчего же? Чего не хватает? Трезвости самооценки! Как тут не вспомнить Евангельское: “Врачу, исцелися сам!”. И еще: “Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно… если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?” (Мф. 6, 22). И еще Серафимово: “Спасись сам - и вокруг тебя спасутся тысячи”. Учить и спасать других куда легче, чем себя.
Когда предстанем пред Господом - сколько удивления будет, если увидим непредставимое: великие учители жизни, как школьники, сидят за партой и внимают скромной старушке! Доучиваются.
Смерть и измена
Для наших пращуров смерть не была самым сильным горем. Ибо это горе естественное и, главное, спасению души не препятствует. Другое дело – отойти от Православной веры или предать Государя и Отечество. Вот это горе. Когда у князя Одоевского умер первенец-сын, Царь Алексей Михайлович его утешал: “Никита Иванович! не оскорбляйся, а токмо уповай на Бога!” И совсем иначе утешал он же по своей доброте князя Ордина, у которого сын стал изменником Родины: “у тебя больше этой беды вперед уже не будет: больше этой беды на свете не бывает!”
Владимир Мельник,
профессор филологии,
член Союза писателей России, г. Москва
|
;
