|
Род Дриэр — редактор воскресного аналитического раздела в газете Dallas Morning News и автор известной книги Crunchy Cons, выдержавшей уже три издания в Америке. Ее заглавие трудно поддается переводу, но в Америке оно стало своего рода термином. Этим словосочетанием автор называет людей консервативных взглядов, в большинстве своем верующих, которые пытаются защититься от пороков общества потребления. Дриэра интересуют их духовные искания, их тяга к простой и добропорядочной жизни «старых добрых времен», их противодействие либерализму и потребительству, безнравственности и абортам.
В последние несколько дней я размышлял над тем, почему я так эмоционально реагирую на известия о случаях супружеской неверности – почти так же, как на новости о жестоком обращении с детьми. Это несколько странно, ведь я вырос в семье, в которой и намека ни на измену, ни на жестокость по отношению к детям никогда не было.
Я не могу придумать объяснения лучше, чем то, что я сам – отец и несу ответственность за свою жену и детей. Это действительно так. За любого из них я, не задумываясь, отдал бы свою жизнь, и каждый день я изо всех сил стараюсь быть достойным их.
Если бы моя жена изменила мне, какими бы ни были обстоятельства, при неподдельном ее раскаянии и сожалении я бы поспешил простить ее. И не только потому, что очень сильно люблю ее, но и потому, что я осознавал бы своим долгом, долгом любви, сделать все, чтобы восстановить наш брак, ради детей.
Но, даже рассуждая так, я действительно сам не знаю, смог ли бы я примириться сам с собой, если бы когда-нибудь изменил жене. Мне трудно вообразить, как бы я сумел принять ее прощение. Я знаю, это может прозвучать непонятно и путано, но, предав свою жену, я тем самым предал бы и наших детей. Даже мысль о возможности так поступить с ними – это самое страшное, что я могу себе представить.
Но что-то говорит мне, что я должен быть осторожным в своих оценках, проявлять больше милосердия и сострадания к тем, кто пал, совершив измену. Я ни в коем случае не чувствую себя в праве свысока высказывать свои взгляды на семью и брак. Мы живем в то время и в том месте, где целостность семьи – предмет постоянных нападок, в частности со стороны эгоцентричной культуры, восхваляющей плотское наслаждение и самореализацию человека и попирающей идеалы верности и самопожертвования ради блага других.
Я хочу, чтобы когда мои сыновья вырастут, они понимали, что относиться к женщине с величайшим уважением – это не просто хорошо, это достойно и благородно; я хочу, чтобы они понимали, что за женщину, которой они поклянутся в верности перед лицом Господа в таинстве бракосочетания, стоит умереть и для нее стоит жить.
Я хочу, чтобы мои сыновья глубоко впитали естественное отвращение к самой мысли об измене, даже не столько потому, что это оскорбляет Бога (а это действительно так), а потому что это втаптывает в грязь клятву, данную по любви.
И я хочу, чтоб мои дочери точно так же относились к браку – как требующему от человека пожертвовать своими эгоистичными желаниями, измениться, перестроиться, чтобы на деле доказывать свою любовь к супругу и детям; я хочу, чтоб они не мирились с мужчиной, который относится к этим вещах как-то проще.
В детстве у меня был близкий друг, чьи родители разошлись. Его отец жил далеко от них, они виделись, быть может, раз в год. Я не припомню, чтобы мой товарищ сетовал на это обстоятельство, но всякий раз, когда я приходил к нему домой – а приходил я довольно часто – отсутствие его отца слишком отчетливо чувствовалось. Я не знал, кто из его родителей был виноват в разрыве, и никогда не задумывался над этим. Но вот о чем я вспоминал и о чем много размышлял впоследствии, так это то ощутимое отсутствие отца в этом доме, и то, каково было моему другу и его братьям расти в этой атмосфере. Такое в моем детстве, в моем окружении встречалось нечасто. Сегодня эти вещи стали намного более распространены, как вы знаете.
Я не думаю, что у меня есть какая-то мудрая и глубокая мысль, чтобы поделиться с вами. Я лишь могу добавить, что ненавижу, действительно ненавижу эту культуру, которую мы создали – культуру, в которой себялюбие взрослых цветет и пахнет за счет детей.
Сегодня огромное множество родителей просто не осознают колоссальную ответственность, которую они несут за душевное и духовное благополучие своих детей. Не понимают, как важно усвоить с самого начала: как только ты женишься или выходишь замуж, и уж тем более как только у тебя появляется ребенок, твоя жизнь больше не принадлежит тебе.
Мы не живем в культуре, где это было бы понятно и общепринято. Мы живем в культуре, где к браку относятся как к одноразовой посуде, где родители рационально доказывают сами себе, что с детьми все будет в порядке, а им, несложившимся супругам, лучше каждому пойти своей дорогой. Здесь я должен заметить, что существуют браки, которые действительно трещат по швам, и некоторым супругам на самом деле лучше разойтись, особенно если в семье присутствует физическое или психологическое насилие.
Но распад семьи в результате неверности – это глубочайшая рана, причина тяжелейших страданий и сожалений.
У нас сегодня все по-другому. О нашем моральном состоянии Клайв С.Льюс писал так: «Мы производим людей без сердца, а потом ждем от них добродетельности и инициативности. Мы смеемся над словом «честь», а потом испытываем шок, обнаруживая, что среди нас есть предатели. Мы производим кастрацию, а потом стараемся добиться, чтобы наш мерин принес потомство».
Род Дриер
|
