№11(95)-2011

Из протестантов в православные священники

В марте 2011 года бывший протестантский пастор, перешедший в православие вместе со своей общиной, был рукоположен во священники. Почему отец Игорь ушел из протестантизма, как он пришел к Богу и как вести диалог с протестантами? Об этом мы публикуем рассказ священника Игоря Зырянова.

Мой путь к Православию начался, как мне думается, с вопроса, что вообще такое Церковь. Что можно и что нельзя называть Церковью? Если люди собрались (5 или 500) и изучают Библию и молятся Богу – это Церковь? Так называемая «Теория ветвей» меня не удовлетворяла. Мнение, что любой верующий во Христа является частью Церкви, вызывало у меня сомнения, потому что я знал, что буквально 50 лет назад эту теорию никто не знал.

Когда же я прочитал и исследовал православный взгляд на Церковь, то все вопросы у меня исчезли. Апостольская преемственность Православной Церкви – это тот довод, который был определяющим в моем решении перейти в Православие. Преемственность показывает, где есть Корабль спасения, а где нет. Не важно при этом, какие проблемы сейчас есть в Православии, – самое главное – это Церковь. Я осознал, чего был лишен Причастия Святых Христовых Тела и Крови, других таинств Церкви.

Для меня дорога к Богу лежала через мир оккультизма. Мою бабушку Акулину земляки почитали как целительницу и гадалку. Люди боялись ее, но в то же время постоянно о чем-то просили. Во время Великой Отечественной войны женщины часто звали ее с собой в лес по ягоды. Увидят змею – зовут Акулину. Та подойдет, пошепчет – положит пустую бутылку, прикажет: «А ну марш в бутылку!», и гадина послушно заползает внутрь… Могла бабушка отогнать своими заклинаниями даже медведя и волка. О

на часто приходила к нам и играла со мной, заодно обучая гадать на бобах и кедровых орешках. Конечно, я очень смутно помню это время. Зато хорошо помню, что когда бабушка умерла, то ее способности перешли ко мне и я начал сам общаться с духами. Стоило мне посчитать до пяти – духи начинали говорить со мной. Я брал конфетку или копеечку и бросал в воздух, до тех пор, пока предметы, не падая, улетали куда-то, так что я не слышал звука от их падения. Таким образом, я приносил духам пожертвования.

Когда я вырос и пошел в школу, меня еще больше начало тянуть ко всему эзотерическому, оккультному. Довольно быстро я научился медитировать и освоил азы биоэнергетики – «снимал» головную боль папы и мамы руками.

К окончанию школы прошел курсы экстрасенсорики, где был признан лучшим, так как безошибочно диагностировал пациентов. Таким образом к 17 годам я с головой погрузился в мир оккультного, даже стал работать экстрасенсом, открыв собственный небольшой кабинет для приема страждущих.

Интересно, что на тот момент я по-своему верил в Бога, даже думал, что служу Ему. Время от времени молился, заходил в православный дом молитвы (тогда у нас в городе еще не было ни часовни, ни храма), покупал свечи для своих ритуалов. Однажды, в 1992 году, я встретил пастора местной протестантской церкви, тот пригласил меня на служение, и я с радостью принял это приглашение, так как думал увеличить число своих пациентов за счет церкви. Конечно, я тогда не знал ничего о Православии и инославии, но считал Христа великим экстрасенсом. Но одна ясная мысль грела меня очень сильно – я знал, что Бог есть и я должен служить Ему, это единственный смысл жизни. Поэтому когда пастор объяснил мне из Священного Писания, что на самом деле я служу бесам, и предложил отречься от всякой бесовской силы и принять Христа как своего Господина, я согласился. Во время молитвы понял, что бесы оставили меня. Счастье и радость – вот мое состояние в первые месяцы после того, как Бог нашел меня. Христос – это истина, и нет другого на свете Бога, кроме Святой Троицы!

Мой отец отреагировал на этот шаг негативно, звал меня в Православие, однако он сам был атеист. После того, как он начал читать Библию, папа раскаялся и молился регулярно Богу, также и мама. Затем мой старший брат тоже пришел к вере в Бога. В протестантской общине нас учили тому, что «Православие заблудилось и там мертвая религия, а у нас жизнь», и мы с братом стали активными членами церкви «Благая Весть». Через 2 месяца я уже проповедовал, через год стал «евангелистом» и ездил по поселкам с проповедями о Христе.

В 1994 году я поехал учиться в Иркутск, на курсы в Сибирский Теологический Институт, где с удивлением обнаружил, что, оказывается, различных протестантских церквей очень много и не все из них признают друг друга, каждый пастор несет свое учение. Есть большие союзы, как, например, союз пятидесятников или баптистов, есть соединения поменьше, но в основном стройной системы и иерархии нет. Горькие размышления об отсутствии единства протестантских церквей привели меня годы спустя к Православию. К слову, протестанты стараются объяснить эту проблему по-разному, упрощая понятие Церкви, поясняя порой даже, что просто любой человек, верующий в Иисуса Христа, – уже Церковь. А разделения, мол, – это чисто человеческий фактор. Да и как не делится, если Библию каждая ветвь и ответвление толкует как хочет, вырывая цитаты из контекста. Пятидесятники бьют библейскими фразами баптистов, отстаивая свое учение, те – лупят пятидесятников, а вместе они выступают против харизматов, причем каждый утверждает, что только у них «библейское учение».

Сейчас я сознаю, что начисто, отвергнув Предание, учение Святых Отцов, протестанты потеряли систему координат, точку отсчета. Без опоры на Предание, любое учение можно легко «привязать» к Библии. Если сомневаетесь, подумайте – откуда у протестантов более 40 000 деноминаций? Но свято место пусто не бывает – своеобразным «преданием» в собраниях евангельских церквей является авторитетное слово пастора или учение союза, основавшего ту или иную деноминацию. Потому направления, течения и курсы меняются часто… Представьте: вот церковь, которая придерживается учения «А». Вдруг один из лидеров этой церкви говорит: «Бог открыл мне из Библии учение «Б». Пастор и совет собираются и говорят: учение «Б» – это ересь. И этот лидер, если для него пастор – авторитет, скажет: «Я подчиняюсь». Либо, если пастор ему не авторитет, служитель решит что «я могу и лучше пастора понимать Писание», – уйдет и откроет еще одну протестантскую церковь со своим учением. Принцип, который свято чтут протестанты – «только Писание», – работает против них. Потому что Писание одно, а спорных, толкуемых по-разному мест в Библии много… Но ведь достаточно обратиться к истории Церкви, чтобы увидеть, что Писание создала Церковь. До конца 4 века вообще не было Нового Завета! Только представьте, что 400 лет люди рождались, верили, служили Богу, умирали, рождались их дети, внуки, правнуки, и так далее, а Нового Завета все не было! Было лишь Предание – частично письменно, частично устно. И только позже церковь решила выработать канон из всего Предания, для того, чтобы человек мог уверовать во Христа. Протестанты едва ли знают, в основной своей массе, что те люди, которые создавали канон – и литургию служили, и иконы у них были. Мы все – выходцы из протестантов – смотрели на Библию через очки своего протестантского предания, но что более заслуживает доверия – предание, сформированное 100 лет назад, как у пятидесятников, 250 лет назад – как у баптистов, или 400 лет назад – как у лютеран? Не разумнее ли доверится преданию, данному нам Самим Христом и Его учениками, – апостолами, передавшими учение своим последователям? За 2000 лет Священное Предание остается неизменным. И хранит это Предание до наших дней – Православная Церковь.

Постепенно зрело и росло мое разочарование в протестантизме. Это сейчас я понимаю, что, отвергнув благодатную преемственность от Христа через Апостолов и Епископов (хотя при этом признавая преемственность своих пасторов друг от друга), отвергнув Таинства, протестанты лишились полноты Святого Духа. Церковь не может быть «от Уэсли» или «от Лютера», или «от Ледяева», или от кого-либо еще. Церковь может быть только от Христа.

Я стал узнавать о Православии больше. Читал книги митрополита Антония Сурожского, Святителя Николая Японского, святого праведного Иоанна Кронштадтского, протопресвитера Александра Шмемана и пережил настоящее потрясение – увидел глубину и здравомыслие, отсутствие «воды», которой так много в американских протестантских книгах. Чувство было – будто прикоснулся к чему-то своему, до боли знакомому и родному.

Тогда я начал понимать, что кроме Православия меня уже ничего не устроит. Я первый раз сходил и постоял на службе в храме. Однако сразу перейти в Православие было невозможно. Нам было необходимо найти что-то среднее между протестантизмом и Православием. Мы изучали литургию и читали книги православных авторов. Я даже надел рясу и православный иерейский крест и таким образом проповедовал о Христе.

Наша община начала изучать Православное учение о греховных страстях, и нас это потрясло, мы обнаружили просто океан, огромную глубину, место, где можно расти духовно и освящаться. Мы сами и большинство наших друзей – протестантов заметили как-то, что по прошествии 5-7-ми лет после уверования мы перестали освящаться, наступил какой-то потолок. Считали, что мы уже, в общем, святы и зрелы, теперь просто нужно работать для Бога, поэтому я в своих проповедях делал акцент на посвящении, а не на святости. На самом же деле грехи остались, но они как-то обкатались, как камушки в реке, стали гладкими и удобными для нас. Изучая страсти, мы очень удивлялись этим новым знаниям, понимая, что мы очень грешные, а вовсе не святые. Православие открыло для нашей общины широкий простор работы и изменения своих характеров. Оно дало нам те инструменты, которые мы все долго искали. Богословский диспут был бы хорошим методом выяснения многих белых пятен между протестантами и православными. Мы старались быть ближе к Православию, но все же многие моменты мы понимали не так, как учит Православие.

Однажды во время чтения проповеди митрополита Антония Сурожского пришли на ум слова Христа из Евангелия: «Или признайте дерево хорошим и плоды его хорошими, или признайте дерево плохим и плоды его плохими».

Действительно, я восхищался духовным опытом этих православных, при этом отвергал то, во что они верили. Эти слова несколько дней звучали у меня в ушах. Через месяц я присутствовал на молебне Святителю Николаю Чудотворцу и был удивлен Христоцентричностью самого молебна. Ведь я-то ожидал, что будет поклонение человеку вместо Бога, как нас раньше учили в собрании протестантов. После этого я решил, наконец, прочитать, что говорят сами православные об иконах. Это был шок! Оказывается, иконам никто и никогда не поклоняется как Богу! Я не знал, что люди почитают Того, Кто изображен на иконе, Первообраз. У меня возникло чувство, что меня «кинули», просто обманули. Изучая другие разногласия с протестантизмом, я начал все больше понимать, что Православие – единственная истинная религия. До меня дошло, что тысячи и тысячи умнейших и духовных людей в течение 2000 лет были православными, и все те вопросы, которые, как мы наивно полагали, поставят православных в тупик, давно уже заданы и имеют ответы. Протестанты живут мифами о Православии, и им нужно узнать истину. Этот момент стал для меня переломным, я понял, что больше не могу быть протестантом. Я поехал в православный храм и встретился там с настоятелем, который меня встретил очень любезно, накормил обедом, и мы с удовольствием поговорили. После этого мы познакомились еще с благочинным той территории, где мы живем. Этот священник так же оказался очень светлой личностью. Они разительно отличались от протестантских пасторов, распираемых гордостью, отличались смирением, добротой, от них веяло чем-то настоящим.

Они не прикидывались святыми и супердуховными и в тоже время, давали нам все необходимое для наших первых шагов в Православии. К сожалению, возникает такое чувство, что бесы специально пытаются скрыть Православие от протестантов. Не надо бояться священников, нужно подходить к ним и разговаривать.

Хотя мы перешли общиной, но у каждого был все же свой путь. Признаюсь, что нам не было легко, но и сейчас, и дальше мы будем учиться и следовать за Господом по православному тысячелетнему пути. Но главное то, что пришла полнота, как будто 18 лет я искал и не находил, пил и не мог утолить жажду, ел и не мог насытиться, а сейчас наконец-то Бог Сам привел меня к Себе домой.

Мы плыли по реке протестантизма, и вдруг горизонт расширился и впереди открылся безграничный океан Православия. Все, кто ищет истину, обязательно ее найдут, главное – быть честным с собой и не боятся людей, а бояться только Бога.