Благочестивый, верующий христианин, сподобившись посетить Гроб Господень, слышит голос незримо присутствующего здесь Ангела: «Что ищете Живого
с мертвыми? Его нет здесь. Он восстал.
Се место, где положили Его». ( Лк. 24, 5.
Мк. 16,6). Место,
о котором говорит Ангел, является центром спасения человека. От Гроба Христова проистекает благодать, здесь щедро изливается милость Божия на каждого человека.
У каждого, кто здесь побывал, это самое дорогое, самое священное место, какое только существует на нашей планете. Нельзя не верить, что Тот, кто был погребен здесь – воскрес, как Победитель смерти. И апостол Павел заявляет: «если Христос не воскрес,
то суетна вера наша»
(1 Кор. 15, 17).
|
...Какое счастье даже просто вот так стоять у храма Воскресения Христова, куда стремится всякая душа Христианская, особенно в пасхальные дни. Смотреть на иерусалимское небо, на святые врата, ведущие туда, где находится центр Земли и где совершилось Распятие и Воскресение Сына Божия; смотреть на людей, приехавших сюда со всего мира. Даже на израильских полицейских, недружелюбно поглядывающих на нас, Православных, - что нам до того, ведь рядом находится Гроб Господень и завтра на него сойдет Благодатный Огонь!
В душе тревожно и радостно. Тревожно оттого, что думается: а вдруг Огонь не сойдет по нашим тяжким грехам, переполнившим чашу терпения Господня, в том числе и по моим грехам! А радостно - потому что, если сойдет, то окажусь свидетелем великого чуда и неизреченной милости Божией...
…Самое интересное началось, когда в центральном проходе, ведущем ко Гробу Господню, появились православные молодые арабы. Первым делом послышались громкие гортанные возгласы и звуки бубна и барабана. Арабы отрывисто и неистово кричали на своем языке: «Наша вера правая! Наша вера Православная!» Стоя на стульчиках, мы хорошо видели, как они двигались по узкому проходу - четверо коротко стриженых мужчин в современной одежде. Двое шли пританцовывая, а двое других сидели у них на плечах, один с бубном, другой с каким-то африканским барабаном. Арабы остановились, стали кружиться на месте, криками и быстрыми ритмичными ударами в свои инструменты накаляя эмоциональную атмосферу в храме и без того изрядно накаленную. Им, громко скандируя, вторили другие арабы, находившиеся в храме. Вдруг один из молодых арабов, сидевший на плече у другого, отдав кому-то барабан и взяв в руки большой деревянный крест, начал им размахивать стремительными круговыми движениями, продолжая при этом неистовым голосом выкрикивать: «Воля-дин, иля-дин, эль-мессия! (Нет веры иной, как Православная!)».
Для нас, русских верующих, воспитанных на примерах благочестия, да и, думаю, для других людей это было не только непривычным и странным, а даже несколько диким зрелищем. Впрочем, «всякое дыхание да хвалит Господа». Видно, Богу угодно и такое, слишком горячее, эмоциональное проявление веры. Ведь и царь Давид во время перенесения ковчега Завета в Иерусалим прыгал («скакаше»), как ребенок...
Наконец, арабы снова двигаются в сторону Кувуклии, а нашим взорам открывается более приятная картина: мы видим в проходе большие хоругви бордового цвета с иконами посередине, на одной хоругви изображена сама часовня Гроба Господня. Процессия, как по шумному волнующемуся морю, медленно движется вперед, к Живоносному Гробу. Напряжение нарастает. Душно. Гул от голосов тысяч людей, разрываемый скандированием и свистом арабов. Все ждут 141-го Предстоятеля Иерусалимской Церкви. Его долго нет. Арабы у Кувуклии, выжимая все возможное из своих голосовых связок, хором зовут Патриарха Феофила. Такое впечатление, что в храме огромное грозовое облако, вот-вот оно разразится громом и молниями. То, что происходит в твоей трепещущей душе, словами передать невозможно.
Через несколько минут Патриарх Феофил в полном пасхальном облачении, в митре, немного прибавляющей ему роста, в сопровождении Архиереев и священников выходит из алтаря Кафоликона и благословляет все распростершееся перед ним людское море. Сойдя с амвона, он невозмутимо и неспешно, окружаемый Архиереями, движется по центральному проходу, словно Моисей через расступившиеся воды Красного моря. Впереди него несут большую белую свечу, украшенную цветами, и несколько пучков по тридцать три свечи (по числу лет земной жизни Спасителя).
Проходит, наверное, около получаса, пока Предстоятель Иерусалимской Церкви достигает Кувуклии. Там его разоблачают до подризника, снимают с дверей кустодию (большую восковую печать), и он вместе с армянским игуменом Самвелом входит в самое святое место на земле, где совершается самое главное Божественное чудо.
Трепет в душе все возрастает и возрастает, сердце начинает биться сильнее.
Когда Патриарх и игумен вошли в Кувуклию, по всему пространству храма стали появляться всполохи, подобные всполохам молний или зарницам. Сначала редко, а потом все чаще и чаще. Их никак нельзя спутать с вспышками фотоаппаратов, потому что это именно всполохи, а не вспышки. Их природа отлична от электрического света. Всполохи эти разные по цвету: белые, голубые, зеленоватые, розовые. Сфотографировать их практически невозможно, всполохи небесных зарниц запечатлеваются лишь на видеозаписи.
Трепет сменяется радостью - оттого, что ты, грешный и недостойный, сподобился быть свидетелем этого непостижимого для ограниченного человеческого ума чуда! Вдруг я и те, кто стоит рядом со мной, видим, как от очередного небесного всполоха нежно-розовым светом засияла икона Божией Матери, висевшая перед нами. В то же мгновение лик Ее ожил и глаза Ее, исполненные неизреченной любви, радости и торжества, посмотрели на нас и на всех людей, в едином порыве устремивших свои взоры к Кувуклии. Состояние было такое, что казалось - вот-вот потеряешь сознание.
Всполохи разноцветных зарниц уже непрерывно озаряли весь храм. И вот от часовни Гроба Господня раздались ликующие крики, а через несколько секунд в проходе появился человек с пучком свечей, горящих Благодатным Огнем. Он двигался быстро, но огонь стал распространяться еще быстрее. И что удивительно: у людей, стоящих ближе к Кувуклии, огонь еще не загорелся, а у алтаря греческого Кафоликона, до которого от часовни метров пятьдесят, люди стояли уже с горящими свечами! Об этом необычном явлении свидетельствуют паломники всех времен. То есть у некоторых людей, стоящих в разных местах храма Воскресения Христова, свечи зажигаются сами! Слава Богу, дошел огонь и до нас. Я протягиваю вперед правую руку с пучком восковых свечей красноватого цвета - они вспыхивают светло-желтым огнем. Так же вспыхивает и мое сердце. Я умываю, как и все, огнем, сошедшим с Неба, свое лицо, бороду, руки. Огонь теплый, словно парное молоко. Поворачиваюсь к Екатерине: «Сними, пожалуйста, на камеру, как я умываю бороду. Пусть дома увидят, что она не загорается!» Она наводит на меня объектив. Теперь это чудесное мгновенье останется не только в моей памяти!
Вокруг сияющие лица, радостные возгласы. Весь храм уже объят огнем и синеватым дымом. Людское море волнуется, осиянное снизошедшей с Неба благодатью. Если бы это было обычное пламя, то давно бы начался страшный пожар.
Общее ликование постепенно стихает, часть свечей гасят, чтобы с радостным чувством совершившегося чуда унести их с собой в гостиницу, а потом увезти на родину, домой, поделиться с родными и близкими.
… Люди начинают расходиться. Замечаю неподалеку израильского полицейского, мужчину средних лет. Задрав голову вверх, он пристально куда-то смотрит. Даже рот у него приоткрылся. Застыл в этом положении, как статуя. Скорее всего увидел под сводами храма что-то необычное. Вот и ему Господь приоткрыл духовный мир, дал возможность убедиться в истинности Православной веры. Но попробуй он скажи кому-нибудь об этом. Неприятностей не оберется. А может... Я знаю одного израильтянина, который, работая с Православными паломническими группами, ощутив благодать Христианских святынь, принял святое крещение. Может, и с этим полицейским произойдет что-нибудь подобное. Дай-то Бог! Уж больно долго он стоял, подняв свои глаза к небу...
Не желая угодить в давку при выходе из храма (а он вмещает три тысячи человек), мы остались на своем месте, ставшем для нас за несколько проведенных здесь часов таким родным и дорогим, что вовсе не хотелось отсюда уходить. И мы были награждены за это! «Смотрите, смотрите - луч!» - услышали мы громкий ликующий голос Екатерины и стали свидетелями еще одного удивительного чуда. С левой стороны греческого алтаря стоял человек с зажженным пучком свечей. Пожалуй, он оставался в Кафоликоне единственным, у кого до сих пор горел Благодатный Огонь. Вдруг на его руку с горящими свечами через одно из узких высоких окон барабана купола сошел широкий луч. Его хорошо было видно в царившем вокруг полумраке от не рассеявшегося пока дыма погашенных свечей. Мужчина поднял руку вверх, она тут же засветилась в небесном луче, а свечи засияли, как фаворский свет. Стоявшие рядом люди начали снова зажигать свои пучки свечей от сияющего Благодатного Огня в чудесно сошедшем луче. А луч неожиданно стал двигаться по храму, как живой. Потом начал бледнеть и таять, почти исчез. И вновь, спустя несколько мгновений, яркой светлой полосой сошел на людей, стоящих с горящими свечами. Так продолжалось минут пятнадцать. Все, кто был в Кафоликоне, снимали чудесный луч на видео и фото...
В греческом приделе, кроме нас, никого не остается. Хотели выйти со стороны Кувуклии, но там еще слишком тесно, полиция регулирует плотный поток людей. Возвращаемся назад и через боковой вход в Кафоликон вливаемся в людскую реку, текущую к главному выходу. В ней немного свободнее, чем у часовни Гроба Господня. Черепашьим шагом продвигаемся к воротам храма. На ступеньках одного из боковых приделов, возвышаясь над протекающими мимо него паломниками со всего мира, стоит монах в плоской греческой скуфейке. Длинная черная борода и суровое аскетическое лицо делают его похожим на древнего отшельника. Но первое впечатление оказывается обманчивым. Монах неожиданно широко улыбается и трижды громко восклицает: «Христос анести!» Мы дружно отвечаем: «Воистину воскресе!» А кто-то и по-гречески: «Алифос анести!» И так радостно на душе, будто мы возвращаемся с пасхальной службы.
Людской поток выносит нас во двор храма Воскресения Христова. Ликующий праздничный перезвон колоколов поглощает все остальные звуки. С жадностью глотаем свежий теплый воздух. Я гляжу на синее небо. Почти сутки мы провели в храме. За это время так много пережито, что кажется - прошло полжизни. Да что полжизни! Эти счастливые минуты соучастия в великом чуде стоят целой жизни! Жизнь пролетает, словно миг, а настоящий миг жизни - это соприкосновение безсмертной души с вечностью, с горним миром, с Богом...
Когда вся наша группа собралась вместе, Екатерина радостно возглашает: «Христос воскресе!» И мы так же радостно отвечаем: «Воистину воскресе!». Один из полицейских, стоявших неподалеку, подходит к Екатерине и, грубо схватив ее за локоть, что-то злобно ей говорит, в смысле - прекратите нарушать порядок! Видимо, еврей-ортодокс. Не нравится ему наше торжество, торжество Православной веры. Но Екатерина резко выдергивает руку и дает полицейскому достойный отпор, показав знание иврита. Что его безсильная злоба по сравнению с той радостью, которую у нас никто и никогда не отнимет!
Протоиерей Сергий Гусельников
|
